Как понятно никакая уважающая себя деревня не обходится без радостных сельских дурачков, c хорошим лицом и вечно висячими до подбородка соплями. Почаще всего это улыбчивые малыши конченых алкоголиков, выполняющие самые темные работы и демонстрирующие свои срамные места на публике.
Посреди блаженных попадаются и сельские дуры –отличающиеся от дурачков тем что срамных мест у их больше.
Марфуша Калистратова была классической сельской дурой—толстой глуповатой и рябой девкой 20 лет с маленькими кривыми ногами и огромным задом, за который так обожали подержаться бойцы, вернувшиеся с войны.
И хотя с того момента окончания боевых действий прошло уже наиболее 3-х лет –бойцы все еще продолжали ворачиваться и они все, наевшись каши, сходу хватались мозолистыми руками за марфушин зад. Но далее дело часто не шло, поэтому что в своё время Марфуша оборачивалась и улыбалась им хорошим лошадиным оскалом, мужикам становилось не ужас для себя и в штанинах все мякло. Уж больно страшненькой была открытая ухмылка с мокроватыми деснами.
Не считая обыденных солдатушек в села поперло весьма много неприятельских гитлеровцев, потерявших в бою свои документы. -за отсутствия аусвайсов командование воспретило им возврат на родину и послало выживать на свободные хлеба в российских селах. За три года прошедших далее войны гитлеровцы очень пообтрепались и утратили всякий человечий вид. Грязные, оборванные, они шатались ужас околицам сел: танцевали чарльстон, пели частушки и игрались на губной гармонике. Часто их заставляли колоть дрова, качать малыша и исполнять остальные мужские повинности. За это в кружечку им добросердечные селяне кидали стальные средства и мелкие куски черствого хлеба. Правда, бывало, их очень лупили за ленивую работу поленьями и мотыгами, ба дети плевали на спину и дразнились. -за этого, не выдержав, почти все германцев зверели и уходили в бугры, откуда совершали нападения на красноармейские обозы с зерном.
Раз за месяц, в субботу, на окраину села, поделенного надвое стальной дорогой, заезжала поселковая дискотека с трофейными германскими патефонами. На дискотеку прогуливались практически все детородные девки, и Марфуша также не стала исключением. Почти все безобразные молодки находили счастья конкретно на дискотеке, одеваясь для этого в пестрые балахонистые сарафанчики, призванные скрывать недочеты и наследные уродства бабьего тела. В лифчики они набивали влажные комья газеты “Правда” чтоб придать обвислому бюсту нужную форму и привлекательность. Надевали тонкие фильдеперсовые чулки и красили их картофельной шелухой, чтоб хоть в один из дней скрыть твердую упорную щетину, прорывающую чулки насквозь. Но, невзирая на это, им приходилось время от времени длительно ожидать у стенки, лузгая семена –мужчины были застенчивыми. На Марфушу же солдатня и хлопцы- инвалиды совсем глядеть имели возможность лишь далее большенный дозы спиртного, с неплохой закуской, и будучи при нехорошем зрении.
И видишь суббота – танцы –мужчины бухали спирт в кустиках, чтоб закончить быть застенчивыми — девки подпирали стенку изголодавшимися задами. Особый мужчина, в козлиной дохе и кожаной фуражке со звездой, на 2-ух патефонах микшировал записи Утесова с “пиратским” Элвисом. Громкий топот ног в томных сапогах и тучи пыли аккомпанировали беспощадные послевоенные танцы. Люди оттягивались на полную мощность, пели хором — то там, то тут вспыхивала поножовщина и недлинные драки. Стоящих у стенки девок, ужас мере нарастающего опьянения, выбирали бойцы и мужчины, выходившие кустов.
Но всему отличному приходит конец—отшумела задористая музыка—ба люди топтались на месте не хотя уходить. В сторону потного диджея раздались оскорбления, опасности и матерные словосочетания. Тогда и выстрелом в массу маузера грозный диджей утвердил окончание дискотеки. Пару человек свалились замертво и намного больше не поднимались. Люди начали недовольно расходиться—медлительно оседала пыль на земельный пол сельского клуба. Марфуша, и еще пару девок оставшихся без пары, сумрачно гоняли козявки в носу…
Умышленно, конкретно в данный злополучный денек на дискотеке не нашлось очень опьяненных близоруких юношей, не испугавшихся бы ужасных марфушиных прыщей и звериной ухмылки. Вследствие этого ворачиваться домой она обязана была в одиночестве (девки с ней почему-либо не дружили) и путь ее пролегал вдоль полотна работающей стальной дороги. Начинало смеркаться –хоть и дискотека из-за комендантского часа заканчивалась не позже восьми часов, но утомленное солнце уже кидало на землю свои крайние лучи. В лесу один раз прокуковала испуганная голодная кукушка. Марфуша поспешно трусила вдоль пустынной дороги, повсевременно с испугом оглядываясь через плечо. На ней был ситцевый сарафанчик в горошек и скрипящие сандалики поросячьего цвета с огромными пряжками закаленного железа. Сандалики были новейшие,престижные — просто загляденье, кожа на их была крепкая и доброкачественная –плясать и ходить в таковой обуви было одно наслаждение Особо выделялась отлично прошитая ребристая подошва далековато выдающаяся за границы самого сандалика… До дому оставалось не наиболее 2-ух км, что числилось уже недалеким ужас сельским меркам расстоянием. Можно было даже тайком рассчитывать на счастливый финал вечерней прогулки. В один момент сзаду посыпались камушки и Марфуша сообразила что в зарослях кто-то прячецца. Невзирая на пространное мозговое расстройство и отсутствие ума, она все-так была способна страшиться за свою собстенную драгоценную жизнь. кустарника послышался режущий ухо шебуршание—там ховалось что-то огромное. От кошмара Марфуша расслабилась и слегонца напустила в суконные штаны. И здесь колющиеся кустики обширно раздвинулись и… оттуда выкарабкалась долговязая фигура с предметом посуды в руке. Это был затрепанный судьбою гитлеровец, потерявший всякое человеческое лицо – грязный, оборванный, с неопрятной бородой, в какой запутались лохматые колючки. Судя ужас остаткам некогда роскошного кожаного плаща, это был офицерский чин не менее штурмбанфюрера СС. Разорванный плащ был набросят на нагое тело, искусанное пиявками и перепачканное засохшей болотной грязюкой. В одной руке кочевой фашист держал жестяную кружку, ба 2-ой плотно охватывал измазанный удобрениями срамной орган. Протягивая кружку и утробно мыча, гитлеровец жалобно глядел весьпод фуражки и гневно наддрачивал вялый конец.
—Их битте фрау… йа все от-арбайтен цвайн-цвайн копейкс… милх, горбушка-брод- подайте ради Христа—голосил германец и бренчал одинокой копеечкой в кружке.
Марфуше почему-либо сделалось жалко гитлеровца— вид у него был ничтожный и фактически беззащитный. В кружечку бросить Марфуше было нечего, и она решила просто отдаться ему далее недлинной половой игры в догонялки.
—Догоняйте, дядя немец- задористо кликнула Марфуша, засмеялась и медлительно побежала вдоль рельсов. Злосчастный фашист рыдал и тяжело волок за собой перебитую поленом ногу— ему было очевидно не угнаться за взрослой здоровой девкой. При всем этом но он помнил конвульсивно наддрачивать вольной рукою. Увидев что мужская дубинка преследователя напряглась и затвердела, Марфуша решила закончить прятки-салочки и, перебравшись через полотно, отдаться вдовольженски на насыпи. Оглядываясь на фашиста, она растеряла внимательность и начала перебегать полотно в области разводящей стрелки. В этом месте внутренние рельсы были близко прижаты к наружным—оставалось только маленькое расстояние — и марфушин сандалик угодил прямо в эту расщелину Выступающие края крепкой ребристой подошвы плотно вошли в рельеф рельсов и намертво застряли там.
Марфуша отчаянно дернула ногу и сообразила что попалась. Несколько попыток вынуть ногу окончились провальным фиаском. {Тогда} Марфуша наклонилась и попробовала вручную расстегнуть доброкачественную пролетарскую застежку на сандаликах. Прочные пряжки кованого сплава подобно капкану въелись в сыромятные лямки и ни в кою не хотели расстегиваться.
Кое-где вдали страшно и тревожно аукнул еще пока невидимый подкидыш. Марфуша неистово дергалась бедром, изо все сил пытаясь выдернуть вероломную обувь. Все впустую.
—Дяденька фашист –помогите пожалуйста я для вас копеечку дам—жалобно просила Марфуша у хворого бойца.
Но пугливый германец показал ей средний палец и начал поспешно улепетывать назад в кустики. Очень уж отлично ему было понятно, как обожали в шуточку опьяненные матросы пострелять с поезда ужас кочевым германским бойцам.
Марфуша продолжала дергать ногу, но чем больше она это делала, тем наиболее прочно вгрызался пряжечный зуб в прочные лямки.
И, видишь, в конце концов, в километре впереди, показался пыхтящий металлический тарантас, выпускающий адские клубы дыма. Это был МПП –измененный паровоз Поплавского, который имел возможность работать на всех видах горючего—включая мясо, овощи и фрукты.
Увидя подкидыш, Марфуша ужом заизвивалась и просемафорила руками, свершая паровозу запрещающие знаки.
Однако в кабине паровоза в данный момент было горячо. Согнувшись раком, кочегар Чухмазенок молчком кидал в разверзнутую топку паровозное горючее. В сей раз это были не дрова и уголь, не свиные потроха, ба самые что ни на есть твердые зеленоватые яблоки. В сегодняшнем году сбор антоновки был в особенности велик и поэтому управление паровозного хозяйства решило что подкидыш будет работать только на яблоках этого сорта….Кочегар Чухмазенок не мог терпеть зловонные пылающие яблоки, но еще более он не мог терпеть старшего машиниста, управляющего паровозом. Шофер паровоза Пантелей Кривоглазов стоял впереди сгорбленной фигуры кочегара, чуток наклоняясь вперед и попыхивая ядреной кубинской махоркой. Левой рукою мужик тянул за кривой металлический рычаг скорости, ба правой ногой в кирзаче давил на педаль воздушного подсоса. Остроглазыми от природами очами грозный машинист вглядывался в туманную даль стальной дороги, расстилающейся впереди и, временами, делал тревожный гудок. Любые 5 минут он втягивал с рукава бушлата дорогу незапятнанного кокаина, ба потом сочно протягивал кожаной плетью вдоль нагой спины Чумазенка, если же замечал, что тот начинает лениться.
Впереди, на рельсах, примерно на расстоянии километра, орлиный глаз машиниста увидел машущую руками несуразную фигурку в пестром сарафанчике. Фигура отчаянно сигнализировала, требуя полной остановки поезда. Опытнейший машинист сходу сообразил, что это человек дамского пола застрял в рельсах и не имеет возможности выкарабкаться без сторонней помощи. Пантелей знал про свое предписание ни в коем случае не останавливаться—в поезде везли особо скрытый груз завышенной значимости.Ну и вариант таковой повеселиться упускать было недозволено.
На яблоках паровоз двигался весьма медлительно(или дело на грибах либо мясе)—потому расстояние в километр имел возможность пройти кое-где минут за 5. За этот период времени жертва имела возможность успеть вынуть ногу и, {тогда} машиниста бы длительно терзали спазмы неиспользованного охотничьего азарта. Затянувшись новейшей порцией кокаина, Пантелей стукнул нагайкой Чухмазенка и громко заорал матом:
-Подавай больше, пиздюк—с поднизу греби, бля, падла ленивая — орал на кочегара машинист, пиная его лещадь пятую точку крепким каблуком. Тот заработал резвее — яблоки беспрерывно полетели в топку.
Скорость паровоза возросла до пятнадцати км в час.
В данный момент, в станционной сторожке недалеко, тяжело пробудилась от удушающего ужаса нездоровая стрелочница Прасковья. С трудом ворочая опухшими от тромбофлебита ногами , обливаясь позже, древняя дама с кликом села на лежанке. В наступающих сумерках она услышала слабенькие крики и глянув через грязное окно избушки увидела фигуру, стремительно дергающуюся на рельсах. Сослепу ей показалось что это отчаянный гитлеровский диверсант устанавливает мину на пути совецкого паровоза- либо подгулявший боец крадет гайки на грузила для рыбной ловли. Тетя Параша здесь же решила очень искалечить правонарушителя. Схватив лещадь лежанки острый колун и, сунув его за пояс, женщина- прошлый лазутчик с угрожающими кликами выскочила наружу. Но чем поближе к фигуре приближалась старая стрелочница, тем больше соображала, что это не диверсант и не боец, ба которая -то жирная дурочка застряла на рельсах. Слева, невдали деловито чухал замызганный кровью паровоз, который и не задумывался останавливаться, ба напротив, раз в секунду набирал скорость. В один миг опытнейший мозг разведчицы принял единственно верное решение –перевести нахуй стрелку и навести пыхтящий паровоз на запасный путь.
Скользкая глинистая земля небезопасно чавкала лещадь нездоровыми ногами бегущей стрелочницы – измученные недугом конечности заплетались и в всякую минутку имели возможность подвести. Чтоб уменьшить путь к рельсам и успеть высвободить застрявшую, Прасковья решила передвигаться страшенными семимильными прыжками. Массивно отталкиваясь булками от земли, дама стремительно преодолела две третьих расстояния, в своё время на пути ей попался свежеприготовленный коровий блин. Вовнутрь собственной же кал скотина обильно помочилась и потому блин выявился влажным и неописуемо небезопасным. От томного бега, ноги с закупоренными венами, утратили чувствительность и дама не ощутила что отталкивается от вероломно скользкой поверхности. Поскользнувшись на блине, и все еще продолжая отталкиваться, в прыжке, Прасковья развернулась в воздухе и, как беременная чайка, подбитая хулиганами, боком упала вниз. При этом прямо на косо торчащую ручку разводящей стрелки. Бездушный сплав прошил бок разведчицы как вологодское масло и она, как будто огромный окорочок, несуразно застыла на импровизированном шампуре.
Марфуше уже практически удалось извлечь ногу расщелины рельсов, в своё время раздался страшный скрежет—от удара рухнувшим телом Прасковьи стрелка пришла в движение и, вполне расплющив ногу, намертво защемила ее меж рельсами. Хрустело так что с дерева попадали насмерть перепуганные вороны. Прямо перед застывшим в немом клике лицом Марфуши повисло стремительно синеющее тело геройской стрелочницы. Тяжело ворочая распухшим языком, крайних сил, Прасковья высмыкнула весьза пояса колун и бросила его в сторону Марфуши.
-Ногу руби… —сдавленно выкрикнула злосчастная стрелочница и стремительно “отошла”.
Будучи в нечеловеческом ступоре Марфуша не ощущала боли в раздавленной рельсами ноге и стремительно схватила колун. До поезда оставалось не наиболее полукилометра. Времени на глуповатые раздумья не было. Обширно размахнувшись топором, Марфуша приготовилась нанести фатальный удар ужас уже никчемной конечности.
В данный момент воздух прямо перед ней пришел в движение, наэлектризовался и, в метре над землей, появился электронный шар сиреневого цвета. ШАР УГРОЖАЮЩЕ ТРЕЩАЛ, ПОДПРЫГИВАЛ, МГНОВЕННО УВЕЛИЧИВАЯСЬ В РАЗМЕРАХ. Через совсем немного секунд него тяжело вывалился лысый, худенький, полностью нагой человек с голубым одутловатым лицом. Через плечо мужчины, прямо до члена был перекинут подсумок с надписью Li-on batterys, ба на одной ног показывались остатки вязаного носка неопределенного цвета. Кожа на лысой голове человека была очень обветренна и обожжена, ба в неких местах даже содрана нахрен и там меркло проблескивал сероватый сплав. В пустой башке Марфуши успела перескочить идея что это солдат- инвалид, прооперированный на голову.
—SаRа Кonnor? сердито задал вопрос человек и вязко высморкался блестящими соплями.
Марфуша зарыдала и обернулась на быстро приближающийся паровоз.
— Калистратовы мы…Марфа…
…В данный момент, снутри паровоза, в куче, в один момент кончились яблоки. Трамвай начал быстро сбавлять скорость. Увидя это, машинист Пантелей пришел в ярость — сорвал с Чухмазенка ушанку и полосатые промасленные брюки, кинул в огнь, ба в своё время это не посодействовало, толкнул в топку и самого кочегара. Измучанный “антоновкой” движок, в конце концов то получивший обычное горючее, достаточно заурчал и надбавил ходу…
…С мужчиной шара что-то происходило. Его колбасило и закорачивало не вдовольдецки. В красноватом окошке идентификации с мишенью перед его очами появлялись надписи: “Сара Коннор, Анна Каренина, МддУпауц Ghtyr hjj, Qwerty klava, Fuck in tukhas, Sara Karenia, МаrFа о- КоNNоr” .Мужик очень стукнул пятерней себя ужас башке –в башке обиженно заурчало и затрескало.
—SaRA Konnor— fucKing shit?—нервно задал вопрос мужчина, стукнул себя в грудь пятерней и произнес—Айм теRминатор-2!
Марфа с трудом сообразила, что если же она произнесет, что она не Sara Konnor—fAcKin-shit—то мужик может уйти.
Марфа обернулась на приближающийся паровоз, обильно насрала на ноги и завизжала:
—Сара мЫ—Конноры!
Мужик стремительно оценил ситуацию- схватил лежащий колун и с 5-ого удара отхватил Марфуше ногу чуток пониже колена. Потом выдернул нечуткую Марфу прямо лещадь рожи паровоза—ногу стремительно припалил лазером, туго перетянул китайским скотчем и потащил тело ужас насыпи.
Обдолбанный до безумия машинист, высунулся окна паровоза, закатал кулаками, начал кидать понты и опасности в сторону терминатора. Кинул крайним яблоком.
Терминатор в один момент обиделся на машиниста, просто вскочил на подножку паровоза и, оторвавши ручку тормоза, ею насквозь пробил череп Пантелея Кривоглазова. Позже опять тоже самое непосредственно спрыгнул, снова схватил тело Марфуши и потащил его в наиблежайшие кустики.
Увидев, что МПП начал двигаться на запасной путь, на котором стояли цистерны со спиртом, Пантелей перепугался и начал находить ручку критического тормоза. С удивлением, найдя ее у себя в голове, машинист, невзирая на крайнюю стадию наркотического опьянения, сообразил, что это конец. Ровно через 20 секунд паровоз въехал в стоящие цистерны—все вспыхнуло –вагоны начали отрываться и скатываться вниз ужас насыпи. их вываливались матросы, непонятно какие тюки, клетчатые сумки и подозрительные люди в полосатых халатиках.
В тот момент, в своё время подкидыш преобразовывался в гору металлолома, в колющихся кустиках мокроватый от масла терминатор вступал в неестественную связь с немощной дамой. Сверкало голубое пламя, летели сиреневые искры—на доп батарейках половой член терминатора работал просто непревзойденно…
В своё время Марфуша очнулась—над ней склонилось весьма доброе лицо доктора в белоснежном халатике и прыщавая рожа корреспондента с фотоаппаратом в руках.
Они наперерыв задавали разные вопросцы, ба корреспондент нередко фотографировал ту ногу что была в розовом сандалике.
Через некоторое количество дней в газетах возникли снимки мертвой стрелочницы с вываленным языком и марфушиной ноги в сандалике 40 третьего размера
Пестрели большие заглавия:
“ПОДВИГ ЖЕНЩИН-ГЕРОЕВ”
И текст:
“Две геройские дамы: Марфа Калистратова и Прасковья Парашина, совместными усилиями — ценой жизни и здоровья обезвредили жд состав, везущий с юга пятого тонн незапятнанного кокаина и группу таджыцких драгдилеров, переодетых в российских матросов”.
С того времени Марфа, как народная героиня, получила весьма огромное покровительство от всех видов начальства на высочайшем уровне. Сообразно спецзаказу ей был изготовлен роскошный протез облегченного чугуна с 2-мя опорными пальцами и шарнирным суставом стопы. Добрые односельчане нежно окрестили ее “Кривая Марфа”
Однако скоро Марфуша понесла…
Ребенок рождался тяжело—мешали крепежные болты и бессчетные гайки. С железным скрежетом Марфуши выходило большое стальное яичко с шарнирными клешнями крабового цвета. Доктор-профессор-акушер, принимавший роды погиб на месте от скоропостижного испуга. Сама Марфа со стоном выпустила газы и испустила дух сходу ужас окончании родов, от истощения и ущемленной грыжи — ребенок практически выел ее внутри. Реализовалось пророчество лесной кукушки.
С именованием для малыша проблем не появилось. Так как у слепой нянечки-акушерки тети Глаши, ужас недосмотру, не так давно погиб ребеночек ужас имени Артемка, то и стальное яйцо окрестили тоже Артемкой. Целыми деньками Артемка просто лежал и есть не просил –и не двигался-шарнирные клешни не несли никакой смысловой перегрузки и похоже были атрофированы. К тому же у яичка отсутствовали поедательные органы, только лишь сверху был маленький гофрированный хоботок, который время от времени вяло шевелился.
В предстоящем, благодаря протекции, яичко приняли в детсад для полоумных деток. Там добрые дети отрадно игрались с Артемкой в ручной мячик, где Артемка выступал в роли ручного мячика.Артемка молчком переносил игру потому что, наверняка, стремился доставлять людям удовлетворенность, ну и сделать возражение тоже не имел возможность.
Так как возраст Артемки никто не имел возможность найти и дитьо не росло, то ужас окончании детсада в школу его решили не отдавать, ба сходу, благодаря протекции, направили обучается в Институт П. Лумумбы. {Дело в том}, что видные доктора увидели, что пустотелый хоботок начинал посильнее шевелиться, в своё время яичко слышало умные слова и выражения. Все пришли к одному воззрению что таковым образом Артемка чему-то обучается.
Особые люди приносили тяжелое яичко на пары и клали на заднюю парту—там оно для себя лежало, вроде как слушало и шевелило хоботком… Посреди первого курса Артемка почему-либо начал очень заржавевать, скоро покрылся поросячьей плесенью и захирел. Однако позже стремительно подох в ужасных эпилептических конвульсиях. Поговаривали что у него просто сели АА батарейки, ба {тогда} в большой стране схожих аккумов еще не производили. Сначала мертвого Артемку попробовала вскрыть опытнейшая профессура, но снутри не угадало ничего увлекательного (так болтики- гаечки и пара механических будильников)— позже яичко закрутили назад болтами (чтоб детвора случаем не побаловалась) и выкинули прямо на помойку на заднем дворе в Н-ском переулке.
Так и провалялось оно там наиболее 100 пятидесяти лет—ведь помойка никуда не делась –поэтому что помойки необходимы всем и через 100 50 лет. К примеру, чтоб порыться там либо поссать, например, безвозмездно.
Вследствии расцвета глобального потепления, в данный период ни больше ни меньше сошел с разума основной электронный разум всей планетки. Обыкновенно в таковых вариантах, все обыденные боты также вполне сошли с разума и загнали население земли в глухой угол: люди скрывались в подвалах, стреляли ужас ботам пистолетов, кидали лазерными {гранатами} и разрывными бирюльками. Ботам было откровенно посрать на эти ничтожные потуги и они глупо начали щемить остатки населения земли, уверенно приближая его к тотальному вымиранию.
Впору конкретно в таковой горячий день один опьяненный рядовой бот забрался на помойку в поисках запасных деталей и шурупов. Увидев лежащее заржавелое яичко, бот его просканировал лучами –но снутри для него не было ничего увлекательного. Но он нашел в яичке маленький гофрированный хоботок и решил в него потихоньку выебать. Стремительно выпустив доп щупальце подзарядки, он “присунул” в хобот и получил интенсивное ублажение. Позже он принес мертвое яичко товарищам и они его стремительно пустили ужас кругу. Весьма много ботов вступили в контакт с яичком –они ведь были герметичными бойцами без отверстий, ба у Бойцов случаются повторяющиеся долгие воздержания. Вскорости, все боты стали болеть-ржаветь и покрываться густой плесенью поросячьего цвета. Через недельку плесени сделалось настолько не мало, что она стала непревзойденно передаваться через атмосферу. Все боты надышались отравленным воздухом и тихо издохли в ужасных муках…
Так грубая ребристая подошва высококачественной обуви, застрявшая на рельсах, потом решила судьбу всего населения земли.
Так реализовалось семнадцатое пророчество Фурии 03, которое говорило:
“…И придет в мир незаконнорожденное дитя Сары Коннор, и от него погибнет вся свирепая стальная рать, и воцариться на земле процветание и опять только лишь САМИ люди сумеют резать и убивать друг друга…”
(c) TNT